Моисеев Р. С. Вопросы развития горной промышленности Камчатки в начале XXI века
Оценка возможностей создания на Камчатке отдельных горнопромышленных предприятий начиналась в XVIII, XIX веках, в начале XX века при эпизодических, чрезвычайно редких посещениях региона специалистами и дилетантами, в рамках экспедиционного изучения территории по случайным маршрутам методами визуального обследования. Не анализируя конкретных причин, констатируем устойчиво отрицательные результаты этих оценок. Выскажем предположение, что, при всей эпизодичности и поверхностности таких обследований, результаты получены под воздействием и объективных экономических и географических факторов: отдаленность от базовых районов освоения; отдаленность от промышленных центров — потребителей продукции горной промышленности; транспортные сложности и т. п. Специализированные, профессионально обеспеченные геологические исследования на Камчатке начались во второй половине ХХ века. В это время СССР перешел в период развития производительных сил, который условно можно определить как вторую, "послевоенную" стадию индустриализации. В условиях плановой экономики необходимо было с достаточной точностью оценивать перспективы обеспеченности страны минерально-сырьевой ресурсной базой.
К началу 1990-х годов была выполнена геологическая съемка территории области; поисковые и геологоразведочные работы на многих перспективных площадях и месторождениях минеральных, нерудных, топливно-энергетических полезных ископаемых и подземных вод; защищены запасы на многих месторождениях; сформированы региональные фонды геологических данных [3, 4, 21, 22].
Выявленный природно-ресурсный потенциал недр Камчатской области, не затрагивая прилегающий шельф, по состоянию на 1991–2005 годы (за эти пятнадцать лет набор видов ресурсов не изменился) можно разделить на следующие основные группы.
По группе "черные и цветные металлы": месторождения и проявления руд с содержанием некоторых металлов, вызывающих интерес для металлургической промышленности, а именно железа, титана, никеля, меди, алюминия, ванадия.
По группе "драгоценные металлы": месторождения и проявления руд и россыпей, содержащих золото, серебро, платиноиды.
По группе "топливно-энергетические ресурсы" на территории Камчатки установлены газ, конденсат, уголь каменный, уголь бурый и др. Некоторые относимые к этой группе виды природных ресурсов могут быть использованы не только в качестве "топливно-энергетических", например торф, термальные воды и пароводяные смеси.
По группе "нерудные полезные ископаемые": строительные материалы (инертные, вяжущие, отделочные), а также драгоценные, полудрагоценные и поделочные камни.
По группе "подземные воды", кроме геотермальных, представлены пресные питьевые и технические воды, а также минеральные воды, в том числе столовые и лечебные почти всех известных видов вод, различающихся по бальнеологическим качествам.
До 1990-х годов в Камчатской области практически широко использовались только месторождения общестроительных материалов (камень для изготовления щебня, вулканический шлак, песок, песчано-гравийная смесь) в объемах, определяемых внутрирегиональным строительным производством. Для обеспечения локальных энергетических потребностей использовались или рассматривались для использования расположенные вблизи от потребителей месторождения бурых углей (Тиличики, Корф, Палана, Тигиль, Аянка и др.). Использовались или подготавливались к использованию для формирования субрегиональных энергетических систем геотермальные месторождения Паужетское, Мутновское, Эссовское.
Для формирования бальнеологических комплексов использовались месторождения термоминеральных вод Паратунское, Начикинское, Малкинское, Пущинское, а также холодных минеральных вод Малкинское.
Перечисленные виды использования природных ресурсов недр Камчатки связаны с внутрирегиональным потреблением, не имели районообразующего значения. Вовлечение месторождений полезных ископаемых Камчатки в межрегиональный, общесоюзный оборот ограничивалось сугубо экономическими и географическими факторами. В СССР, вблизи от промышленно развитых районов, потребляющих продукцию горнодобывающей промышленности, было достаточно месторождений, часто уникальных. В общесоюзный оборот были включены только некоторые россыпные месторождения золота, с производством не более 0,5 т металла в год.
В оценках общегосударственного минерально-сырьевого потенциала СССР основные месторождения Камчатки были отнесены к резервным. Только некоторые виды ресурсов, например перлит, обсидиан, пемза, предлагались для изучения на предмет возможности их вовлечения в межрегиональный оборот.
В конце 1980-х годов, при разработке прогнозов развития Камчатской области в составе СССР, на основе оценки не только накопившихся данных о минерально-сырьевом потенциале Камчатки, но и изменившихся экономических возможностей СССР при переходе экономики страны в "постиндустриальную" фазу развития, были поставлены вопросы о разработке программ создания в структуре народно-хозяйственного комплекса Камчатки горной промышленности, в том числе внерегионального значения. Отраслевая и территориальная структура, объемы производства, инфраструктурное обеспечение, рынки сбыта, характер межотраслевых связей и другие стороны развития горнопромышленного регионального комплекса рассматривались вариантно, в режиме предварительных обобщенных обоснований.
Комплексные оценки приводили к выводам, что в условиях в основном сбалансированного внутригосударственного рынка СССР освоение большинства месторождений полезных ископаемых Камчатки оказалось не необходимым, нерентабельным. Кроме того, оно было сомнительно по экологическим соображениям, вступало в противоречие с утвержденными приоритетами рыбного хозяйства, поскольку могло разрушительно воздействовать на среду обитания и воспроизводства водных биологических ресурсов.
В то же время все варианты разработок показывали необходимость диверсификации районообразующего блока экономики Камчатки. Предлагалось сформировать новые отрасли экономической специализации, дополняющие единственную отрасль специализации региона, рыбную промышленность. В качестве дублирующих производств, придающих устойчивость народно-хозяйственному комплексу, во всех вариантах разработок развития экономики Камчатки рассматривалось создание отдельных горнопромышленных предприятий при условии обеспечения экономической рентабельности и экологической допустимости [3, 4].
Более подробное описание этих разработок могло бы быть полезно для рассматриваемой темы, но требует значительно большего объема, чем краткая статья. Кроме того, рассматриваемый нами период, начало XXI века, радикально отличается от предшествующих по внутригосударственным и внешним условиям, определяющим характер развития экономики страны, регионов, отраслей, отдельных предприятий. В связи с этим многие не только более или менее конкретные расчетные экономические показатели, но и общие оценки периода конца ХХ — начала XXI века имеют радикально иной, чем до 1990 года, характер и до последнего времени отличаются высокой степенью непредсказуемости даже со стороны высших органов экономической государственной власти России.
Однако даже краткое приведенное выше описание ретроспектив развития знаний о минерально-сырьевом потенциале Камчатки и оценок возможностей его освоения позволяет утверждать о неслучайности формировании подходов к развитию горной промышленности в Камчатской области в реальных общественных условиях. Оно позволяет даже в начале XXI века в России — когда многим политическим и экономическим деятелям представляется, что развитие горной промышленности зависит от наличия или отсутствия желания у "зарубежных стратегических инвесторов" и состоит в том, что должно быть "добыто все, что открыто", — понимать, что развитие горной промышленности зависит от сочетания фундаментальных экономических, социальных, экологических, географических факторов.
Необходимо отметить также, что в течение ХХ века и в настоящее время по поводу формирования горной промышленности в структуре социально-экономического комплекса Камчатской области не только велись разработки, но и высказывались "идеи", в том числе принципиально противоположные. Их можно сгруппировать в три основных направления.
Одно — объявить Камчатку с прилегающими морями особо охраняемой природной территорией с функционированием здесь только строго регулируемого рационально организованного рыбного промысла.
Второе — допустить в пределах Камчатки и прилегающих морей освоение всех обнаруженных природных ресурсов, в том числе и всех обнаруженных минерально-сырьевых ресурсов. Саморегулируемое развитие отдельных экономических единиц и их самопроизвольно формирующихся совокупностей приведет к результату, обеспечивающему экономическое процветание региону и благосостояние его населению.
Третье — придать приоритет развитию на Камчатке горнодобывающей и нефтегазодобывающей промышленности как обеспечивающей наибольший экономический эффект. Сконцентрировать на их развитии инвестиционные ресурсы. Допускать функционирование любых других отраслей хозяйства, ориентированных на освоение других природных ресурсов.
Ни одна из отдельных "идей" в составе этих групп не доведена до уровня пусть укрупненных, но комплексных социально-экономических и эколого-экономических разработок.
Основная особенность этих "идей" состоит в том, что, предлагая решения для регулирования развития сложнейших региональных природно-общественных систем, они не опираются на системную всестороннюю научную аргументацию и комплексные расчеты и оценку. В их основе — субъективно сформировавшиеся убеждения, неизбежно несистемные, некомплексные, зауженные, компенсирующие слабую доказательность сильными эмоциями.
Однако, вследствие очевидной простоты, до последнего времени эти "идеи" являются не только постоянным предметом публичных обсуждений, но и руководящим началом для принятия отдельных управленческих решений. Среди таких решений можно назвать, например, долговременную программу Камчатской области "Экология и природные ресурсы", утвержденную в 2005 году.
Рассматривая вопросы развития горной промышленности на Камчатке в начале XXI века, выделим две группы факторов, влияющих на ее формирование. Одна группа — внерегиональные факторы, обусловливающие производства для внерегионального оборота, формирование горной промышленности как отрасли специализации региона в глобальном экономико-географическом пространстве. Другая — факторы внутрирегиональные, влияющие на создание производств внутрирегионального значения, на формирование отраслевой и территориальной структуры горнопромышленного регионального комплекса и на его встраивание в региональное экономико-географическое пространство. Для удобства анализа рассмотрим эти группы факторов порознь. [1, 11, 20]
Внешние факторы складываются, в основном, в зависимости от условий общественного развития, складывающихся в России и в мировом сообществе в начале XXI века. Назовем основные из них. Отметим также, что мы не анализируем относительно краткий во времени процесс ускоренного изъятия из Природы, Госзапаса и т. п. и продажи за рубеж всего, что за рубежом готовы купить. Этот процесс опирается на исторически нерациональную готовность государства разрешать такую безудержную распродажу или неготовность остановить распродажу неразрешенную. Такой процесс исторически быстро ведет к разрушению страны, рациональному анализу не поддается.
В России формируется капиталистический уклад, при котором развитие экономических структур подчинено в конечном счете главному стимулу, главной движущей силе — прибыли. Основные рыночные регуляторы, влияющие на формирование этой движущей силы и развитие инициируемых ею процессов: спрос и предложение, издержки производства, стоимость, себестоимость, цена и т. п., — известны из экономических теорий, описывающих капиталистическое общество в т. н. "развитых" странах конца ХХ века.
В мировой экономике формируется процесс т. н. "глобализации", ориентированный на интересы т. н. "развитых стран" ("большая восьмерка"). По каким сценариям и с какой скоростью будет развиваться мировая экономика в обозримый период — если учесть скоротечность современных общественных процессов; действие закона неравномерности развития стран; действие других общих законов общественного развития, — в настоящее время поддается прогнозированию только в самом общем виде.
Вследствие ориентации развития всей "глобализирующейся" мировой экономической системы на интересы узкой части этой системы, процессы "глобализации" неизбежно управляемы, регулируемы, и очень часто — в явной и жесткой форме. Это противоречие с принципами "свободной, либеральной рыночной экономики капиталистического типа" может свидетельствовать о формировании в XXI веке нового типа общественных отношений. Рассмотрение этой проблематики выходит за рамки темы этой статьи. Учитывать возможность действия этого фактора, однако, необходимо [например, 16].
Человечество переходит в принципиально новую фазу развития, вызванную накопившимися и не разрешимыми в современных условиях противоречиями в экономической, социальной, экологической сферах. Формализованно принятая Организацией Объединенных Наций политика, ориентированная на т. н. "устойчивое развитие" человечества, предусматривает для всех стран переход к гармоничному, взаимоувязанному учету экономических, социальных и экологических интересов при принятии всех решений, определяющих социально-экономическое развитие стран, регионов, предприятий.
Возникающая в связи с принятием политики "устойчивого развития" ситуация вносит в развитие мировой экономики и национальных экономик принципиально новые "необходимости". Можно привести некоторые их примеры. Необходимо, например, включать в механизмы развития сложную в видовом отношении систему взаимоувязанных ограничителей, сдерживающих, вплоть до ничтожного, влияния движущей силы капитализма — прибыли. Необходимо в качестве важнейшего критерия качества управленческих решений принять учет интересов будущих поколений, что связано, в свою очередь, с необходимостью создать систему объективно обоснованного прогнозирования этих интересов. Необходимо выработать методы рационализации потребностей человеческих, что противоречит важнейшим принципам формирования "общества потребления" в развитых странах. Сложность перехода к "устойчивому развитию" связана не только с необходимостью разработки эффективных механизмов для обеспечения этого перехода, но и с сопротивлением эпохи "неустойчивого развития", стремлением законсервировать привычные, удобные старые стереотипы.
Экономика России в течение 15 лет развивается в рамках формирующегося капиталистического уклада; в условиях государственно провозглашенной политики отказа государства регулировать экономические процессы; в условиях полной формальной открытости мировому рынку. Не углубляясь в подробное рассмотрение всех разнообразных, динамично меняющихся особенностей этого процесса, — в том числе и специфично "российских" особенностей, дающих основание многим исследователям квалифицировать капитализм, функционирующий в России в конце ХХ — начале XXI века, специальным обобщающим термином "российский капитализм", — выделим одну черту современной российской экономики, важнейшую для рассматриваемой нами темы. Эта черта — сырьедобывающая специализация экономики России в мировом рынке. [1, 11]
После разрушения СССР, "социалистического лагеря", "объединения стран экономической взаимопомощи" и других структур, обозначавших существование не только политического, но и экономического объединения стран социалистической ориентации, в мире происходит раздел и передел сфер влияния не только в политической, но и в экономической сфере. И опять, ограничиваясь рамками рассматриваемой темы и не углубляясь в сложный анализ этого процесса, констатируем, что этот процесс неоднозначен. "Победа" "лагеря империализма" в "холодной войне", как и любая победа, — противоречива. В "побежденном" "лагере социализма" не все составлявшие его страны повели себя одинаково. Одни, признав поражение и даже обрадовавшись ему, пошли — если следовать аналогиям Древнего Рима — "за колесницей триумфатора", полностью принимая диктуемые правила политического и экономического поведения. Другие, сохранив свое политическое мировоззрение и политическую самостоятельность, используют сильные экономические стороны от взаимодействия с победившей стороной для наращивания своего экономического потенциала. Третьи, сохранившие политическое и экономическое мировоззрение, произведены "победителем" в "страны-изгои" (в эту категорию включены и страны иного ряда, но это совершенно самостоятельная тема).
Для познания характера сырьедобывающей специализации России необходимо знать, какую позицию в процессе раздела и передела мира занимает Россия.
В связи с этим, для понимания происхождения, движущих сил и механизмов политик (их как минимум две) развития горнодобывающей промышленности на Камчатке, необходимо знать, в каком русле развивается сырьедобывающая специализация экономики России в мировом рынке. Есть как минимум несколько вопросов, на которые необходимо иметь ответы.
1. Насколько объективно или субъективно обусловлена сырьедобывающая (или первых пределов сырья) экономическая специализация страны Россия в межотраслевом обмене товарами и услугами в рамках противоречиво развивающейся мировой экономики [1, 11].
Есть точки зрения, что в условиях полной экономической открытости мировому рынку Россия не может быть не чем иным, кроме как поставщиком сырья или продукции "экологически нечистых" производств в экономику "развитых стран", или стран, специализирующихся на развитии обрабатывающих производств. Это обусловлено суровыми природными условиями, особенностями энергетического и транспортного обеспечения производства и жизнедеятельности населения и т. п. Преодолеть эту обреченность можно путем регулирования в национальных интересах внешних экономических связей и обобществленного (возможно — в форме государственной собственности) энергетического и транспортного обслуживания.
Есть точки зрения, сходящиеся в том, что Россия как страна имеет предпосылки для того, чтобы основной экономической специализацией ее хозяйства стало новое, наукоемкое производство, а сырьедобывающая специализация была только временной, для создания фундамента новой экономической специализации. Продажа сырья за рубеж может остаться одним из источников доходов страны, но не единственным и важнейшим, а вспомогательным и дополняющим. Насколько реален такой вариант развития, судить сложно, поскольку он не обеспечен даже принципиальной схемой формирования экономических процессов, могущих привести к названному результату. Представляется, что в сложившихся в настоящее время в России общественных условиях преобладание сырьедобывающей экономической специализации и вывоз капитала в другие страны — гарантированы. До последнего времени политика государства ориентирована на обеспечение интересов крупнейших финансово-промышленных группировок как продукта этих общественных условий.
2. Какова отраслевая и территориальная структуры сложившейся "сырьедобывающей экономики" России; какова география ее основных производств, инфраструктуры, организационно-финансовых центров; какова географическая структура рынков сбыта ее продукции. Как могут повлиять эти факторы на сырьедобывающую специализацию экономики Камчатки.
3. Какие сырьедобывающие отрасли относятся к основным для развития страны с точки зрения общегосударственных интересов власти и управления. Какими методами обеспечиваются их приоритеты в экономическом и географическом пространстве России. Каковы соотношения объективно и субъективно обусловленных приоритетов развития отдельных предприятий, отраслей, рынков сбыта и т. п., влияющих на формирование структуры экономики Камчатки.
4. Каково место отдельных известных в настоящее время видов и месторождений минерально-сырьевых ресурсов Камчатки в известном природно-ресурсном потенциале России и мира. Каково место отдельных видов предполагаемой продукции горнодобывающей промышленности Камчатской области в мировом экономико-географическом пространстве.
Рассмотрим некоторые примеры.
Оценивая месторождения золота на Камчатке с точки зрения ожидаемых запасов металла в них, необходимо отметить, что эти месторождения относятся далеко не к самым крупным в России. По общероссийским данным на 2006 год [2], с запасами более 100 т золота в стране насчитывается не менее 8 месторождений, в том числе:
— Наталкинское — 1560 т;
— Сухой Лог — 1543 т;
— Надеждинское — 477 т;
— Олимпиаднинское — 425 т;
— Благодатное — 222 т;
— Майское — 136 т;
— Куранах — 126 т;
— Многовершинное — 100 т.
В этой же методике на Камчатке выделены 3 месторождения золота: Аметистовое — 52 т; Родниковое — 40 т; Агинское — 30 т. На Камчатке известны и другие месторождения рудного золота: Озерновское, Золотое-Балхач, Бараньевское, Асачинское и т. д., — но они, в силу меньшей изученности, в вышеназванный перечень пока не включены. Поскольку содержание золота в руде изученных месторождений Камчатки выше, чем в среднем по стране, и составляет от 10 до 25 граммов металла на тонну руды (на Наталкинском месторождении — 1,95 г/т; Сухой Лог — 3,35 г/т), они могут представить интерес для малых и средних компаний, способных вести разработку месторождений при относительно небольших объемах и быстрой окупаемости капиталовложений, небольших сроках извлечения. Существовавшая в 1990-е годы ценовая конъюнктура на золото на мировом рынке (от 260 до 380 дол./унция) не обеспечивала получение на рудных месторождениях Камчатки достаточной прибыли. В связи с этим многие зарубежные (США, Канада, Австралия) и отечественные компании получали лицензии на их разработку, но не осваивали их. Только с повышением цены на золото на мировом рынке до уровня 600–700 долларов за унцию несколько компаний приступили к освоению золоторудных месторождений Камчатки (Агинское, Асачинское, Аметистовое и др.).
Можно предположить, что, при возможном снижении цен на золото до уровня, не обеспечивающего среднюю по отрасли прибыль, работы на месторождениях золота на Камчатке будут свернуты.
По одной из немногих долгосрочных прогнозных оценок конъюнктуры золота на мировом рынке, которая учитывает: 1) наличие подтвержденных запасов в месторождениях золота в мире, известных на начало XXI века; 2) динамику открываемости (воспроизводства) запасов золоторудных месторождений и 3) возможное колебание цен на золото в первой половине XXI века, — предполагается, что волна между минимумами цен займет период от конца 1990-х годов, начала 2000-х годов до 2040-х годов. В начале периода она фиксируется на уровне около 10–20 млн долларов США за 1 т золота; в середине 2040-х годов ожидается около 60–80 млн долларов США; около 2030 года — около 110–145 млн долларов США. В период максимальных цен вероятны частные колебания цен до около 180 млн долларов США за 1 т золота. [25]
На фоне такого прогноза возможно возникновение непреодолимых желаний использовать благоприятную конъюнктуру и бросить все доступные инвестиции на разработку золоторудных месторождений Камчатки в период, близкий к пику цен. Стандартный для состояния золотой лихорадки метод расчетов доходов золотодобывающих предприятий, путем умножения 450–800 т золота (варианты прогноза запасов золота на Камчатке) на цену в среднем в 100–120 млн долларов США за 1 т, приводит к результату: на Камчатке может быть добыто золота на сумму от 45 до 96 млрд долларов США за период.
Необходимо учитывать, однако, что главная цель приведенного прогноза состояла совсем не в том, чтобы считать доходы отдельных предприятий или регионов. Прогноз был ориентирован на получение предположений о вероятном характере и продолжительности ценовых циклов для планирования усилий по воспроизводству запасов и развитию золотодобывающего производства и т. п.
Прогноз исходит из того, что не уникальные месторождения (Витватерсранд, Гросберг, Карлин, Мурунтау, Наталкинское и Сухой Лог), с которыми связано 60,2 % запасов, будут основой "золотого бизнеса". Основу "золотого бизнеса" составляют средние месторождения (100–300 т) со средним сроком отработки 15–20 лет. Рядовые месторождения, с коротким сроком отработки в 7–8 лет (приведен пример месторождения Кубака, подобный месторождениям Камчатки), "не могут составлять основу минерально-сырьевой базы золота". [5, 25]
Для справки, крупнейшие в России месторождения Наталкинское и Сухой Лог "суммарно при вводе в эксплуатацию… могут дать 3 % мирового производства золота" [5, 25].
Прогноз, конечно же, не учитывает возможные изменения за предстоящие полвека в характере и объемах потребностей мирового сообщества в золоте, например для формирования государственных запасов, в качестве мировых денег и т. п. Он не учитывает динамики валютных рынков, изменений в технологиях и многих других факторов, радикально меняющих не только экономическую, но и социально-политическую ситуацию в мире. (Вспомним судьбы прогнозов 1900 года о 1950-х годах, а 1950 года — о начале 2000-х годов.)
Для оценки вероятности развития золотодобывающей промышленности на Камчатке рационально предположить, что ее "рядовые по запасам" месторождения будут разрабатываться в периоды, когда реальная ценовая конъюнктура на золото на мировом рынке будет обеспечивать конкретным золотодобывающим предприятиям реальные прибыли. По мере снижения цен до уровня, не обеспечивающего получение прибыли, предприятия будут консервировать производство, а функционирование золотодобывающей отрасли может прекращаться до очередного повышения цен на золото на мировом рынке. Такими были реальные процессы в золотодобывающем производстве в мире в предыдущие периоды, меняющие его масштабы и размещение в географическом пространстве. Пока нет оснований предполагать, что в предстоящие несколько десятилетий тенденции развития капиталистического мирового рынка, жестко обусловливающие эти процессы, — изменятся.
Таким образом, развитие золотодобывающего производства на Камчатке может оцениваться как временное (возможно, пульсирующее) функционирование отдельных высокорентабельных предприятий с высоким уровнем риска закрытия из-за резкого спада цен на золото. Основой для создания исторически устойчиво функционирующей отрасли специализации, обеспечивающей длительную устойчивость экономики региона в целом, это производство скорее всего не станет, как не стало и в других регионах мира с аналогичным набором "рядовых" месторождений золота.
Ситуация на мировом рынке металлов платиновой группы определяется эксплуатацией месторождений "двух комплексов-гигантов: Бушвельдского и Норильского" [5, 10, 25]. Вслед за всплеском цен на металлы этой группы в 1970–1980-е годы и связанным с этим бурным ростом геологоразведочных работ, к 1991 году запасы платиновых металлов в мире выросли до 65 тыс. т. Общая мировая обеспеченность запасами платиноидов оценивалась около 200 лет, в том числе запасами палладия — около 60–70 лет.
Долгосрочные прогнозы потребностей мировой экономики в металлах платиновой группы пока неопределенны. Спрос на эти металлы, как утверждают, будет существенно зависеть от структуры и динамики научно-технического прогресса. Не исключается долговременный подъем спроса под влиянием новых, не известных в настоящее время технологий, в особенности в сферах массового спроса. В любом случае производство небольших по мировым масштабам объемов платины на Камчатке (например, до 10 т металла в год) может расцениваться как заметный временный вклад в экономику региона, подверженный, однако, влиянию рыночной конъюнктуры. В связи с этим, если уж рассчитывать на развитие разработок платиноидов на Камчатке в стабильно функционирующую отрасль, — необходимо обеспечивать это направление и концептуальными разработками.
Следует учитывать, что конъюнктура рынка металлов платиновой группы может зависеть не только от географии и технологий спроса или расширения географии и объемов геологоразведочных работ [например, 17], но и от непредсказуемого поведения некоторых стран. Так, в 1990–2001 годах на мировой рынок из Госхрана России ежегодно поставлялось до 60 т палладия, существенно расстраивая конъюнктуру рынка [10, 25].
Что касается обнаруженных на Камчатке месторождений и рудопроявлений металлов, могущих представлять интерес для металлургии и машиностроения, то в настоящее время в качестве реальных для освоения рассматриваются месторождения медно-никелевых и титаномагнетитовых руд. Главными компонентами этих руд, предлагаемыми для поставок во внерегиональный оборот (независимо от вида продаваемого продукта: руда, концентрат или чистый металл), рассматриваются никель, медь и титан. Остальные металлические компоненты, содержащиеся в этих месторождениях, как правило, не рассматриваются как товарный продукт, а определяются в качестве примесей, попутных и малоценных вследствие трудностей при извлечении. [6, 8, 9, 19]
Оснований для долгосрочных экономико-географических разработок и стоимостных обоснований стратегии освоения медно-никелевых месторождений Камчатской области пока нет, вследствие как недостаточной изученности недр, так и неустойчивости рынка этих металлов [6, 8, 9].
Конъюнктуру спроса на никель определяют потребности в металлургии, а также в производстве аппаратуры, антикоррозионных покрытий, конструкций атомных реакторов и в других отраслях машиностроения, характеризующих научно-технический прогресс. Можно ожидать устойчивого роста потребностей мировой экономики в этом металле.
Конъюнктуру предложения определяет наличие на начало 1999 года общих запасов никеля в мире в 136,7 млн т, а подтвержденных запасов — в 51,1 млн т [9]. Добыча никеля в мире составляла в 1998 году около 1,1 млн т. Из них около 0,24 млн т — в России [9]. Общая обеспеченность мировой экономики "запасами богатых руд" составляет около 19 лет. Около 2025 года ожидается снижение темпов роста (возможно, и объемов!) производства никеля в мире, резкий рост цен на никель, резкое увеличение расходов на воспроизводство природно-ресурсной базы никеледобывающей промышленности [25].
Весьма ориентировочные оценки общих запасов никеля в ожидаемых месторождениях медно-никелевых руд в Камчатской области, высказываемые специалистами, укладываются в диапазон от 150 до 220 тыс. т. Предположив полную разработку этих месторождений за 10 лет, можно рассчитывать на производство никеля по 15–22 тыс. т в год. К 2010 году мировой спрос на никель ожидается в 1,2–1,5 млн т в год. Можно предположить, что никель камчатских месторождений не оказывает заметного воздействия на состояние мирового рынка никеля. Надо учитывать, однако, что географическая структура спроса на никель может зависеть от разовых ситуаций. Например, считают, что решения Китая о развитии крупномасштабного автомобилестроения, потребляющего никель в больших объемах, вызвало резкий, в 3 раза, рост цен на никель в начале 2000-х годов. Полагают, что это обусловило форсирование освоения Шанучского медно-никелевого месторождения на Камчатке. Попавшие в прессу сигналы о стабилизации спроса на никель в Китае вызвали предположения о предстоящем в ближайшем времени снижении цен на этот металл. Однако полагают, что снижение не будет резким во времени и по объемам. [15, 25]
В этой ситуации можно ожидать, что интерес ограниченных секторов мирового рынка никеля к никельсодержащим месторождениям Камчатки может на определенное время оказаться высоким. Но если не будут совершенно определенно доказаны существенно большие, чем в настоящее время, запасы никеля в месторождениях, этот интерес будет — с точки зрения развития региональной экономики — кратковременным.
Совершенно необоснованным с экономической, социальной, экологической точек зрения представляется умозрительное предложение о строительстве в Камчатской области металлургического комбината для переработки руд с собственных камчатских месторождений.
По ориентировочно называемым данным об известных в настоящее время месторождениях, запасы меди в Камчатской области могут составлять около 50 тыс. т, могущих быть извлеченными как попутные компоненты. За последние 30 лет объем подтвержденных, постоянно возобновляемых запасов меди в мире колеблется в диапазоне 550–640 млн т, а потребление ее существенно не увеличивается. Можно ожидать, что медь из камчатских месторождений самостоятельного интереса у мирового рынка в обозримый период вызвать не может.
Конечно, такой комбинат, как Шанучский, не может быть сопоставлен с уникальным Норильским горно-металлургическим комбинатом, который планирует в 2006 году выпустить 243–248 тыс. т никеля; 422–427 тыс. т меди; 90–92 т палладия; 21–22 т платины [26]. Кроме него, в России добычу никеля обеспечивают 20 горнодобывающих предприятий различной мощности, большинство из которых не имеют металлургических комбинатов. Целесообразно ли создавать комбинат на базе месторождения, которое планируется эксплуатировать 7,4 года, добывая ежегодно по 340 тыс. т руды, в которой содержится около 15,7 тыс. т никеля (данные объекта "Шануч"), — такой вопрос для инвесторов существовать не может.
Глубокого не только технологического и оперативного экономического, но и стратегического общегосударственного и геополитического анализа требует оценка возможности и целесообразности освоения титановых месторождений Камчатки. Балансовые запасы титана (по TiO2) по категориям А + В + С1 + С2 составляют в них 0,8–0,9 млн т. Даже в случае удвоения запасов этого металла они в обозримый период вряд ли вызовут интерес на мировом рынке.
После разрушения СССР и всех наукоемких, определяющих научно-технический прогресс отраслей производства внутригосударственный рынок потребления титана в России рухнул, исчез. Имея около 21 % от мировых подтвержденных запасов титана (которые по TiO2 составляют около 800 млн т), Россия не имеет собственной горнодобывающей промышленности титана (она осталась на Украине), полностью импортирует сырье, но имеет мощности по производству металлического титана, в 3–4 раза превышающие аналогичное производство в США, и является крупнейшим в мире экспортером титана. Так, например, весь произведенный в России в 1998 году титан, в объеме 39,2 тыс. т, был вывезен за рубеж в виде металла и изделий по контрактам с фирмами "Боинг" и "Дженерал электрик". [12]
Считается, что общий объем запасов титанового сырья в мире позволяет обеспечить мировые потребности на 70 лет (с учетом роста потребления на 2–3 % в год). Основная добыча титановых концентратов в мире производится из россыпных месторождений в прибрежной зоне Мирового океана. Основные известные месторождения расположены в южных странах с более благоприятным климатом и запасами от 11 до 36 млн т в каждой (Южная Африка, Австралия, Индия). [12, 25]
На камчатские месторождения может быть обращено внимание только отдельными потребителями, желающими пробить монополизированный рынок добычи и производства; или в случае, если титановая руда (концентрат), является полиметаллической рудой и содержит, кроме титана, другие ценные компоненты (за которые можно не заплатить); или за "камчатский титан" будут запрошены цены, существенно меньшие, чем средние на мировом рынке.
При оценке рынка сбыта титана важна динамика ценового фактора в отдаленной перспективе. Один из таких прогнозов [25] показывает возможность стабильного, около 6 раз, роста цен на титановый пигмент за период с 2006 года по 2036 год с дальнейшей стабилизацией до 2050 года. Сбываемость такой динамики цен может повлиять на развитие в Камчатской области производств по разработке титановых месторождений. Однако реализуемость названного прогноза проблематична, поскольку основная задача — оценить перспективы открываемости новых месторождений.
Титан относится к материалам, наиболее перспективным для использования в отраслях, связанных с развитием научно-технического прогресса. Многие прогнозисты полагают, что развитие новых наукоемких высоких технологий, интенсификации которого ожидают в XXI веке, может подхлестнуть существенно большее, чем ожидалось, потребление титана в мировой экономике. Ожидается рост потребности в титане со стороны "космической", авиастроительной, судостроительной, машиностроительной, оборонной, химической, металлургической промышленности и в других отраслях хозяйствах. Этому способствуют такие качества этого металла, как малый удельный вес, высокая коррозиестойкость, возможность создания на его основе новых материалов и т. п. В современной России потребление титана в виде титанового пигмента, титановой губки и в других формах (а такое потребление — один из главных индикаторов высокого уровня экономического развития, использования высоких технологий) практически сведено к нулю.
Надежда на рывок России в развитии высокотехнологичных производств — как в единственном способе вырваться из исторического тупика подавляюще сырьедобывающей специализации — может быть реализована в том числе и только с развитием комплекса титанпроизводящих производств и формированием достаточной для производства титана минерально-сырьевой базы. В связи с этим ориентация на экспорт сырья и готового титанового продукта может способствовать не только экономическому развитию отдельных регионов, но и увековечиванию экономической отсталости страны в целом. Глубокий комплексный анализ всей связанной с этим проблематики является поэтому необходимым условием, предваряющим решения о разработке титановых месторождений и развитии энергоемкого производства титана на экспорт.
Относительно полно рассмотрев возможности развития отдельных, обсуждающихся как наиболее реальные, компонентов блока внерегионального значения в составе горнопромышленного комплекса Камчатки, мы не будем столь же полно оценивать возможности развития блока внутрирегионального значения. Его развитие зависит не столько от характера потребностей в его продукции при относительно высоких или низких темпах роста или спада экономики региона. Развитие этого блока определяется полностью возможностями финансирования из внутрирегиональных (например, бюджет) или внерегиональных источников. Это не требует привлечения сложной информации о состоянии мировых рынков, о геополитических и геоэкономических тенденциях и т. п. Оно оценивается, в основном, на базе оценки достаточно легко доступных оперативных данных о состоянии конъюнктурных факторов внутрирегионального значения с привлечением анализа стереотипных инструментов. Таковы объем и сроки окупаемости капиталовложений, издержки производства, характер взаимоотношений в сферах налогообложения и бюджетопостроения, норма прибыли и т. п.
В связи с этим не останавливаемся на анализе таких оперативных данных, разных для каждого конкретного объекта в каждом конкретном отрезке времени.
Рассмотрим общую проблематику формирования в Камчатской области горной промышленности как вариантно развивающегося межотраслевого комплекса. Если развитие событий в России и на Камчатке приведет к возникновению и развитию в Камчатской области горной промышленности, то этот процесс может проходить и более, и менее рационально. Формирующаяся отрасль, как новое, сложное и крупномасштабное подразделение в социально-экономическом организме региона, может встроиться в него, образно говоря, как разрушающая раковая опухоль, а может объединиться с ним, составив его гармонично развивающуюся часть, способствующую его общему устойчивому развитию в экономическом, социальном, экологическом отношениях.
Остановимся на анализе вопросов, касающихся определения места, роли, особенностей горнопромышленного производства и специфичных, обеспечивающих его отраслей хозяйства, в рамках функционально-планировочно организованной совокупности социально-экономических структур в определенном географическом пространстве. Есть формальные основания рассматривать этот феномен как минимум в четырех пространственных и содержательных вариантах:
1) в пределах Камчатской области как реально самоуправляемого субъекта Российской Федерации в период примерно с 1993 года по 2007 год;
2) в рамках Камчатской области как определенного Конституцией РФ 1993 года субъекта Федерации, состоящего из двух территориально разделенных и самоуправляемых субъектов Федерации, Камчатской области и Корякского автономного округа, в период примерно с 1993 года по 2007 год;
3) в территориальных границах Камчатской области, складывавшейся с 1923 года по 1991 год и формализованно организовавшейся в 1956 году, в пространственных пределах которой, включая прилегающие морские акватории, сложился современный, научно-технически насыщенный, внутренне неразрывно связанный социально-экономический организм (территориально-производственный комплекс), отдельные элементы которого сохранили взаимоувязанное функционирование до 2007 года;
4) в территориальных границах Камчатского края, который создается в период с 2005 года по 2007 год в пространственных пределах Камчатской области, существовавшей до периода 1991–1993 годов. Объективно обусловленная цель создания Камчатского края — восстановить условия для организации и рационального функционирования в новых общественных условиях относительно целостного регионального социально-экономического организма на основе техногенных, системных и социально-экономических компонентов, сохранившихся в процессах общественных катаклизмов, преобразующих общественный строй в России и на Камчатке в 1990-е годы и начале 2000-х годов.
В этом разделе статьи затронуты два блока вопросов.
Один — общая проблематика развития горной промышленности в пределах Камчатского края в направлении формирования социально и экономически эффективного и экологически рационального горнопромышленного комплекса как составной части общего регионального социально-экономического (народно-хозяйственного, территориально-производственного) комплекса, все подразделения которого должны функционировать взаимоувязанно, в соответствии с объективно определенными приоритетами и стратегически определенными общегосударственными и региональными интересами, в соответствии с объективными закономерностями развития устойчивых региональных общественных систем.
Второй — некоторые конкретные проблемы развития отдельных крупных объектов или совокупностей объектов горной промышленности в отдельных субрегиональных и локальных социально-экономических узлах, по которым имеется информация, достаточная для определенных выводов.
Общая проблематика развития горной промышленности на Камчатке определяется не только абстрактно-обобщенными принципами, в целом определяющими направленность развития всех менее общих и конкретных процессов. К таким принципам относятся: конституционность и законность; комплексность и системность; научность и рациональность; сочетание общегосударственных и региональных интересов и др. Сами по себе эти принципы, как показывает практика, обеспечивают декларативную рациональность намерений. Но — без более конкретных, но не менее принципиальных механизмов, обеспечивающих реализацию обобщенных принципов, — эти, общие принципы, как правило, оказываются нереализованными под давлением частных, конъюнктурных, временных, но достаточно сильных интересов субъектов, которым выгодно, удобно неконституционное, незаконное, несистемное, некомплексное и т. д. и т. п. Это соответствует одному из важнейших правил управления: принципы не реализуются сами, для их реализации необходимы соответствующим образом ориентированные механизмы управления.
К дополняющим общие принципы развития (и управления развитием) таких крупных общественных региональных подразделений, как горнопромышленный комплекс, могут быть применены следующие, выработанные практикой и научно обоснованные принципиально необходимые методические подходы.
Принятию стратегических правовых и хозяйственных решений о развитии отдельных отраслей хозяйства, межотраслевых комплексов, крупных районообразующих предприятий должно предшествовать установление общественно значимых межотраслевых приоритетов. Устанавливать их следует не на основе давления отдельных социально-экономических групп, представляющих интересы конъюнктурно экономически "сильных" отраслей. Установление общественно значимых приоритетов необходимо на основе объективного, надведомственного, научного анализа, с использованием демократических механизмов общественного обсуждения, с учетом не раздельных отраслевых, а комплексных, межотраслевых, долгосрочных общегосударственных и региональных интересов.
Мировым сообществом декларировано "устойчивое развитие" как основное направление, обеспечивающее прогрессирующее, а не регрессивное развитие человечества в целом. Российскими органами государственной власти оно декларировано как одна из важнейших стратегических целей развития России. Эти декларации могут быть реализованы на уровне отдельных государств, только если органы общей государственной, а не отраслевой и ведомственной компетенции установят и будут обеспечивать целенаправленное функционирование управленческих механизмов, обеспечивающих соблюдение приоритетов "устойчивого развития".
Для Камчатской области (края) это методическое положение является принципиально важным. Ее хозяйство исторически сложилось и до последнего времени развивается как имеющее моноотраслевую рыбохозяйственную экономическую специализацию в межрегиональном, внутригосударственном, межгосударственном разделении труда. Рыбное хозяйство объективно связано с необходимостью сохранения природной среды, обеспечивающей воспроизводство природно-ресурсной базы рыбного хозяйства. Происходящее в 1990-е годы разрушение этой базы самим рыбным хозяйством имеет субъективные причины, коренящиеся в нерациональном государственном управлении развитием отрасли.
Многовековой практикой человечества выявлено объективное, для реального уровня технологического развития, противоречие между развитием отраслей хозяйства, ориентированных на освоение минерально-сырьевых природных ресурсов и биологических, в особенности водных биологических ресурсов. Объективная природа этого противоречия обусловлена спецификой движения вещества и энергии в биосфере Земли, в субглобальных, региональных, локальных экологических системах, в которых воспроизводится и развивается живое вещество. Противоречие это не вечно и не означает, что одна отрасль — хороша, а другая — плоха. Возможно, что это противоречие будет сглажено и даже преодолено на другой фазе технологического обеспечения развития человечества. Но в настоящее время это противоречие реально существует и, во избежание неисправимых последствий, требует трезвого учета, не подверженного эйфорическим или корыстным, а потому психологически неуравновешенным ведомственным влияниям.
Описанное противоречие в начале 2000-х годов в острых материально проявляющихся формах сказывается на развитии природно-общественных систем Камчатки и прилегающих морей. В этом регионе страны такое противоречие затрагивает интересы не только двух отраслей: рыбохозяйственной и горнопромышленной. Это противоречие затрагивает не только интересы регионального развития, но долгосрочные, исторические интересы страны в целом, в сферах, например, продовольственной, оборонной, энергетической, экологической, геополитической, других видов государственной безопасности. Совместить эти интересы невозможно на случайной основе, регулируемой многочисленными частными ведомственными, неизбежно конъюнктурными интересами.
Однако до последнего времени органы государственной власти, в основном федерального уровня, определяющие почти все вопросы развития отраслей специализации на Камчатке, принимают решения, исходя из кратковременных частных интересов. В Камчатской области на региональном уровне утвержден экономический приоритет рыбного хозяйства, а в природопользовании — приоритет сохранения и увеличения естественного воспроизводства водных биологических ресурсов и среды их обитания, воспроизводства, миграций и т. п. При общественной необходимости внедрения других приоритетов — например, приоритета горной и нефтегазодобывающей промышленности — надо принимать соответствующее правовое решение. Если федеральный уровень власти считает нужным не согласиться с приоритетом, установленным регионом, он должен официально, правовым образом отменить его и установить новый, обнародовав при этом надведомственно, научно разработанные обоснования.
Но недопустимо позволять отдельным ведомствам и предприятиям явочным порядком проводить свои, частные приоритеты, преобразующие характер регионального природопользования, которое является деятельностью общественной, а не частной.
Результатом явочных, не имеющих надведомственных, научных обоснований разрозненных действий по освоению отдельных месторождений полезных ископаемых в Камчатском регионе оказались неоднократные конфликтные ситуации, связанные с нарушением приоритетов рыбного хозяйства и охраны природной среды. Таковы ситуации с фактическим продавливанием решений об освоении нефтегазовых месторождений в наиболее биопродуктивных районах Западно-Камчатского шельфа. [23, 24]
Таковы ситуации с разрозненно решаемыми вопросами о разведке и эксплуатации газовых месторождений на Западной Камчатке; о выборе трасс газопровода и автомобильных дорог; о разработке Шанучского медно-никелевого месторождения; о разработке Крутогоровского месторождения каменного угля и т. д. В реальности же эти вопросы взаимосвязаны, поскольку радикально изменяют тип природопользования в Западно-Камчатской субрегиональной природно-общественной системе с рыбохозяйственного на горнопромышленный.
Таковы ситуации, которые неизбежно возникнут во множестве частных случаев как следствие массовой раздачи потенциальным недропользователям лицензий на изучение и освоение всех обнаруженных на Камчатке месторождений и проявлений полезных ископаемых, в каких бы природных условиях они ни располагались и какими бы последствиями для экологических и социально-экономических систем их освоение ни сопровождалось.
Между тем ни одно из достоверно известных месторождений полезных ископаемых Камчатки, по которым запасы защищены в ГКЗ или которые разведаны настолько, что есть основания утверждать о их балансовых запасах или прогнозных ресурсах, — не относится к уникальным, выдающимся, большим, заметным в оценках минерально-сырьевого потенциала России и мира. На мировом рынке месторождения Камчатки вызывают частный, временный, конъюнктурный интерес у, как правило, мелких участников этого рынка. На мировой карте географии горной промышленности Камчатка малозаметна. [5, 6, 7, 8, 9, 10, 12, 19, 23, 24, 25]
Это обстоятельство не позволяет ожидать от создаваемой на базе освоения этих месторождений отрасли устойчивой долгосрочной основы для формирования регионального социально-экономического комплекса. Следовательно, эта отрасль хозяйства Камчатской области сомнительна как кандидат на представление ей статуса приоритетной в общегосударственном и региональном масштабе.
Для установления возможности развития отдельных отраслей или предприятий в относительно целостных природных системах, где представлены сложившиеся и возможные в перспективе комплексы общественных интересов, необходимо проводить комплексные эколого-экономические оценки всех предлагаемых вариантов природопользования в регионе.
Теоретически такие оценки позволят сопоставить в обозримой динамике полную совокупность региональных общественных и частных доходов и преимуществ от возможных сочетаний существующих и предполагаемых видов хозяйственной деятельности, с полной совокупностью региональных общественных и частных экономических, социальных и экологических потерь как последствий этой деятельности. Анализ оценок позволит выявить наиболее рациональное сочетание видов хозяйственной деятельности в регионе, с приоритетами одного или нескольких из них и с ограничивающими условиями для развития остальных.
Практическое, достаточно полно обоснованное методическое обеспечение проведения таких оценок пока не выработано, что объясняется новизной проблематики и недавностью постановки задач по разработке таких методик. Наиболее разработаны и распространены в практической деятельности методические подходы к разработке эколого-экономических оценок при составлении оценок воздействия на окружающую среду (ОВОС), которые законодательно включены в состав обязательных процедур при разработке, согласовании, контроле, мониторинге конкретных проявлений человеческой деятельности и обеспечены "Методическими рекомендациями", правовым образом утвержденными на федеральном уровне.
В качестве важнейших требований при разработке ОВОС предусматривается, например, вариантность предлагаемой деятельности, с рассмотрением и т. н. "нулевого варианта". Этот вариант предусматривает запрещение развития или создания отдельных отраслей или предприятий в тех случаях, когда последствия их создания и функционирования могут быть разрушительными для природных, социальных, экономических систем. Метод предварительной эколого-экономической оценки предполагаемой деятельности позволяет, путем ограничения или запрещения разрушающих видов деятельности на предварительной стадии, не допускать нерациональных затрат общественного труда сначала на создание конкретного предприятия, а затем — на ликвидацию, нейтрализацию, предотвращение негативных экономических, социальных, экологических последствий их деятельности. Характер последующих решений, например: замены технологий, выноса за пределы региона недопустимых технологических операций, применения дополнительных методов очистки и т. д., и т. п. — будет определяться новыми эколого-экономическими оценками вновь представленных материалов.
Определение приоритетов и разработка комплексных эколого-экономических оценок, как методы, отличаются обязательным сочетанием теоретических и методических положений многих отраслей знания. Но в любом случае они по определению могут быть эффективными, только если применяются не абстрактно, а для анализа социально-экономических комплексов, существующих, развивающихся, формирующихся в определенном географическом пространстве. Выявление пределов этого пространства осуществляется на основе определения ареалов прямого и косвенного, непосредственного и опосредованного, практически мгновенного и отдаленного во времени, накапливающегося или нейтрализирующегося и т. п. воздействия планируемого объекта (предприятия, вида деятельности и т. п.) на региональную природно-общественную систему в целом; на составляющие ее экологические, экономические, социальные, демографические системы; на составляющие эти системы компоненты. Методы эколого-экономических оценок и определения приоритетов дополняются методами зонирования определенного таким образом пространства на участки, где более или менее рациональны (вплоть до категорических, безальтернативных — "допустим" и "не допустим") те или иные сочетания видов деятельности, те или иные режимы природопользования и т. п. Один из наиболее продуктивных методов анализа воздействий рассматриваемого объекта — анализ характера функционирования естественных и антропогенных потоков вещества и энергии, которые определяют границы относительно целостных природных и природно-общественных систем.
Практика разработки проектов конкретных объектов и рассмотрения их в экспертных процедурах в Камчатской области (судя по разрозненным данным — не только в Камчатской области) развивается пока не в полном соответствии с теорией. Оцениваются, как правило, воздействия на отдельные компоненты природной и общественной среды, находящиеся в непосредственной близости от источника воздействий. И, как правило, оцениваются отдельные последствия в пределах прямого воздействия (механические повреждения, сбросы и выбросы, твердые отходы, границы шумового, теплового воздействия и т. п.), как правило, не затрагивая ни комплексные, ни отдаленные во времени и пространстве косвенные последствия этих воздействий.
Так, вопросы, связанные с созданием и функционированием золотодобывающих горнопромышленных предприятий в Срединном Камчатском хребте (условно между перевалом рек Кирганик — Ича и урочищем Кеккук) до последнего времени рассматривались раздельно по месторождениям. Отдельно и на разных стадиях выполнялись разработки по месторождениям Агинскому, Бараньевскому, Балхач, Золотому. В этой же зоне известны и предварительно оценивались на возможность освоения месторождения и рудопроявления Оганчинское, Сухариковские Гребни, Сергеевское. В пространственных пределах этой зоны проживают эвены, относящиеся к малочисленным коренным народам Севера, ведущие традиционное хозяйство (оленеводство, охота и др.). В этой зоне организован Быстринский природный парк, в котором, в режиме особо охраняемой природной территории, обеспечивается сохранение типичных ландшафтов Срединного Камчатского хребта в Центральной Камчатке. В этой зоне формируются геохимические потоки вещества, определяющие гидрологические, геохимические, другие условия функционирования экологических систем в бассейнах рек, тяготеющих к Охотскому морю и бассейну реки Камчатка, ключевым звеном которых является воспроизводство популяций лососей. Очевидно, что добыча золота в этом районе неизбежно проявится во взаимодействиях золотодобывающих предприятий и обеспечивающей их деятельность внутриплощадочной и внеплощадочной инфраструктуры и между собой, и со сложным комплексом природных, экономических, социальных явлений в достаточно крупном экономико-географическом районе. Необходимость предварительного рассмотрения этого района как целого, с определением отраслевых приоритетов развития, внутренним зонированием, комплексной эколого-экономической оценкой развития всей территории как природно-общественного целого и отдельных компонентов этого целого, — очевидна. Без такой разработки, с принятием разрозненных политических управленческих и хозяйственных решений по отдельным объектам, в разное время, при разных условиях (заказчики, конъюнктура и т. п.), — развитие целого, как показывает практика в других районах мира, неизбежно будет разрушительным в экологическом, социальном, а в конечном счете, и в экономическом отношении.
Аналогична ситуация в районе, прилегающем к существующей Мутновской ГеоЭС, где обнаружены Родниковое, Асачинское, Мутновское месторождения золотосодержащих руд. Принимаются решения об их разработке, разрозненной по заказчикам, времени, инфраструктуре, возможностям инвестирования и т. д. и т. п. При сохранении конъюнктуры, относительно благоприятной для мелких производителей золота, здесь, как и в названном выше районе Срединного хребта Центральной Камчатки, может сформироваться монопрофильный специализированный горнопромышленный узел.
При ухудшении конъюнктуры многие, если не все, горнопромышленные предприятия в этих узлах будут законсервированы, ликвидированы, закрыты. До последнего времени ни для одного из экономико-географических районов Камчатки, где спонтанно формируются монопрофильные горнопромышленные узлы, основанные на добыче драгоценных металлов, нет разработок, определяющих перспективы развития этих узлов.
А между тем юго-восточные районы Камчатки, где расположены названные выше месторождения золота, содержат значительные ресурсы пресных подземных вод с высокими потребительскими качествами и выгодными условиями для добычи и реализации на мировом рынке [13, 14, 22]. Пресная питьевая вода относится к острейше дефицитным природным ресурсам в мире, и возобновляемые ресурсы на Камчатке могут стать основой для исторически долговременной отрасли экономической специализации Камчатской области. Но размещение золотодобывающих предприятий цианидными технологиями извлечения золота и захоронением циансодержащих отходов в зоне формирования потоков подземных вод может исключить водные ресурсы этого региона из возможного использования на неопределенно длительное время.
Учитывая, что ни одно из известных месторождений драгоценных металлов Камчатки не относят к разряду крупных и средних и что сроки разработки этих месторождений могут составлять до 5–7 лет, время существования этих горнопромышленных узлов не может не быть исторически недолговременным, а их экономическая, социальная, планировочная и т. п. структура — постоянно изменяющейся. Спонтанность таких перемен, вызванных обеспечением частных интересов отдельных предприятий (предпринимателей) при неблагоприятном изменении конъюнктуры (нередко вызванном воздействиями самих этих предприятий), неизбежно ведет к нерациональным потерям общественного труда, экономическому и социальному ущербу, ухудшению состояния природной среды в регионе. Отсутствие комплексных предварительных разработок делает эти потери неожиданными, острыми и крупномасштабными.
Сложнее ситуация с программами развития предприятий горной промышленности на Западной Камчатке. Здесь, в пределах Западно-Камчатской природной системы, расположенной от реки Большая-Быстрая на юге до бассейна реки Ичи на севере; от водораздела Срединного Камчатского хребта до побережья Охотского моря и на прилегающей части шельфа, — сформировалась общественная система с небольшим по численности населением и значительным по объему производства рыбным хозяйством межрегионального и международного значения, с сезонным характером функционирования.
В этой зоне:
— эксплуатируются несколько небольших газовых месторождений;
— строятся газопровод и автодорога общего значения, пересекающие средние течения и верховья всех нерестовых лососевых рек района;
— достраивается и готовится к эксплуатации горно-обогатительное предприятие "Шанучское", ориентированное на производство медно-никелевого концентрата;
— пущен в эксплуатацию Агинский горно-обогатительный комбинат, производящий золото;
— ведется разведка медно-никелевых месторождений в Квинум-Кувалорогском горном массиве с целью создания горно-обогатительного комбината;
— ведется предпроектная подготовка к освоению Крутогоровского месторождения каменных углей — как минимум по трем вариантам: с добычей 150 тыс. т угля в год для нужд Петропавловско-Елизовской агломерации, с вывозом по автодороге; то же самое, с вывозом морским транспортом; с добычей 1 млн т угля в год, с вывозом морским транспортом в адрес платежеспособных потребителей;
— рассматриваются варианты размещения горноперерабатывающих (в т. ч. металлургических) предприятий, с вывозом продукции автомобильным, трубопроводным, морским транспортом.
В этой же зоне начинаются разведочные работы по изучению нефтегазоносности Западно-Камчатсткого шельфа; а также как минимум обсуждаются вопросы о добыче золота из морских россыпей Западно-Камчатского шельфа и добычи торфа в поймах нерестовых лососевых рек на Западно-Камчатской низменности.
Некоторые данные об отдельных видах этой деятельности и отдельных объектах опубликованы в общедоступных изданиях. Некоторые — содержатся в закрытых фондовых материалах и недоступны для обсуждения в открытой печати. Однако, не анализируя достоверность и качество отдельных конкретных материалов, можно утверждать, что, в целом, результатом реализации хотя бы части предполагаемых намерений окажется полное преображение Западно-Камчатской природно-общественной системы: естественные ландшафты превратятся на многих участках в антропогенные, промышленно преображенные. Тип природопользования в этом районе заменится с сырьедобывающего, специализированного на технически вооруженном собирательстве водных биологических ресурсов, на сырьедобывающий, специализированный на индустриальном извлечении из недр полезных ископаемых, с индустриальной их переработкой и транспортировкой продукции. Принципиально изменится экономическая и социальная структура региона, в т. ч. система расселения.
В настоящее время отсутствуют даже попытки имитации государственно-организованного надведомственного рассмотрения вариантов определения отраслевых приоритетов и комплексных эколого-экономических оценок хозяйственного развития Западно-Камчатской субрегиональной природно-общественной системы Камчатской области. Можно утверждать, что, без разработки общерайонной проблематики района, его развитие, основанное на разрозненных взаимонеувязанных разновременных покомпонентных решениях о развитии отдельных объектов с неопределенной приоритетностью и без учета долгосрочности межрегионального (в т. ч. международного) значения, может привести всю эту систему в состояние деструкции в обозримые сроки.
В то же время известны методы рациональной организации географического пространства, где в определенных природных системах происходят определенные общественные процессы. Человечество давно выработало развившиеся в самостоятельные отрасли знания методы объемно-пространственной и функционально-планировочной организации пространства, в котором осуществляются определенные виды человеческой деятельности: архитектуру (в пределах отдельных помещений, зданий, окружающей их среды); градостроительство (в пределах населенных пунктов и межселенных территорий); районную планировку (в пределах относительно крупных природно-общественных систем разнообразного типа). Последние из них, имеющие отношение к нашей теме, формализованны в ХХ веке в методах разработки Схем районных планировок и Проектов районных планировок (в СССР это происходило до начала 1990-х годов). В конце 1980-х годов, в рамках методов районной планировки, разрабатывалась методика и практика создания Территориальных комплексных схем охраны природы (ТерКСОП) как документов, методически подготавливающих рациональное обеспечение перехода к "устойчивому развитию".
В Камчатской области в период 1960–1980-х годов с достаточной для учета происходящих изменений периодичностью разрабатывались генеральные планы городов, Схемы районных планировок Камчатской области, разработан Проект пригородной зоны г. Петропавловска-Камчатского; начата разработка ТерКСОПа Камчаткой области. Ни одна из этих разработок не исключала возникновение и развитие предприятий горной промышленности в той или иной пообъектной структуре, но все они относились к их развитию осторожно, рассматривая их в полном разнообразии предвидимых взаимосвязей с окружающим и природным, экономическим, социальным пространством.
В 1990-е годы этот процесс оборвался. Не реализованы несколько предложений выполнить разработку комплексной схемы рациональной организации природопользования в бассейне реки Камчатки, где назревал сложный комплекс разнохарактерных противоречий. Отраслевые противоречия здесь складывались не только между рыбохозяйственным, сельскохозяйственным, лесохозяйственным, предполагаемыми энергетическим и горнопромышленным комплексами. Отраслевые противоречия, в новых общественных условиях, превратились в хаос мелких разнонаправленных частных интересов, в многообразие конфликтов между отдельными хозяйствующими субъектами, которых в бассейне реки Камчатки стало несколько сотен. Кроме этого, развились и обострились противоречия между административно-территориальными образованиями, Усть-Камчатским, Быстринским и Мильковским районами. Каждый из них выбирал свои взаимонеувязанные экономические специализации и свои стратегии природопользования в пределах целостной природной системы, существующей в пределах одного речного бассейна.
Не анализируя конкретных результатов действия этих противоречий, отметим, что одним из таких результатов оказалась необходимость уже в начале 2000-х годов приступить к разработке обоснований создания пяти особо охраняемых природных территорий в бассейнах пяти притоков реки Камчатки с целью сохранения (спасения!) исчезающих популяций лососевых рыб. Уже эта разработка показала, что ее частный характер не позволяет ожидать полного решения поставленных задач.
В последнее время появляются официально не подтверждаемые сведения о подготовке к освоению в бассейне реки Камчатки месторождений минерально-сырьевых и углеводородных природных ресурсов. Это обстоятельство может радикально преобразовать и стратегию природопользования в этом районе в целом, и функционально-планировочную его организацию. Разработка проекта районной планировки — единственный способ придать рациональность процессам развития всех вышеназванных административных районов в бассейне реки Камчатки.
В настоящее время одна из наиболее остро противоречивых ситуаций возникает в связи с организацией природопользования и социально-экономического развития в рассмотренной выше Западно-Камчатской системе. Политические и экономические властные структуры внерегионального (федерального) значения принимают разрозненные решения о создании в этой зоне тех или иных горнопромышленных объектов. В меньшей степени такие решения принимают региональные власти (значимость мнения этого уровня власти определил один из влиятельных политиков Камчатки: "…переступят и пойдут дальше" [18]). Часть решений уже принята и реализуется. Часть подготавливается на стадиях обоснований. В настоящее время между ними нет комплексной взаимоувязки и увязки с существующими социально-экономической и природной системами.
Однако тем же органам власти, которые будут принимать разрозненные решения о создании в Западно-Камчатской зоне производственных и обслуживающих их транспортных и энергетических объектов, придется впоследствии принимать решения по многим спонтанно возникающим вопросам системного и покомпонентного характера, неизбежным при заранее не продуманном развитии региона.
Так, компании, предусматривающие добычу газа и нефти на шельфе, рассматривают возможность строительства на морском берегу, в удобном для себя месте, гидротехнических сооружений, обслуживающих определенные технологические процессы. Для вывоза концентрата или руды с Шанучского ГОКа рассматривается возможность применения морского транспорта и строительства своих гидротехнических сооружений. Создание морских гидротехнических сооружений рассматривается также отдельно для транспортировки крутогоровских каменных углей, торфа, газоконденсата. Разрозненное создание всех этих сооружений сомнительно по соображениям природоохранным, навигационным, техническим, инвестиционным, организации наземного транспорта и т. п. Но и скооперированное создание транспортных сооружений, обслуживающих все названные предприятия, также вызывает не менее сложный комплекс вопросов.
С превращением Западной Камчатки в многоотраслевой горнопромышленный узел связано возникновение крупномасштабных социальных задач. Будут формироваться новые населенные пункты, принципиально новая система расселения, новое население с определенной численностью и социально-демографической структурой, новые межселенные связи. Ранее существовавшая социальная сфера должна будет или деградировать, или встраиваться в новую. Любой вариант развития событий, если его не продумать заранее, будет в социальном отношении остро негативным во многих проявлениях.
Создание множества локальных источников энергоснабжения для каждого горнопромышленного предприятия отдельно может оказаться рациональным с точки зрения обеспечения производственных процессов, но вызывает множество вопросов об энергообеспечении деятельности общерегионального значения инфраструктуры, социальной сферы и жизни населения. Создание одного или нескольких энергоисточников, скоординированно обеспечивающих энергией все сферы в регионе, требует предварительной оценки возможных вариантов развития региона в целом и разработки схем формирования всей системы генерирования, транспортировки, распределения и потребления энергии с точек зрения организационной, технической, инвестиционной и т. п.
Смена типа природопользования в Западно-Камчатском регионе на горнопромышленный неизбежно приведет к снижению биопродуктивности и рыбопромысловой продуктивности Западно-Камчатского шельфа и рек Западно-Камчатской низменности. Неизбежно, в связи с этим, снижение количественных и качественных производственных параметров ранее функционировавшего здесь рыбохозяйственного комплекса. Возможные варианты изменений: сохранение комплекса в сокращенном масштабе; спонтанная деструкция комплекса вследствие того, что он потеряет международное и районообразующее внутрирегиональное значение; разложение комплекса на несколько изолированно функционирующих мелких экономических субъектов или групп экономических субъектов. В любом варианте неизбежны экономические, социальные, экологические изменения во всем экономико-географическом пространстве Камчатского региона.
Приведенные выше и другие аналогичные по характеру соображения позволяют утверждать, что органы государственной власти и управления федерального и регионального уровня, подготавливая отдельные решения о создании и развитии многочисленных новых предприятий на Западной Камчатке и желая получить от принятия этих решений рациональные результаты, с позиций общественных интересов обязаны обеспечить надведомственную разработку отраслевых Схем размещения и развития отдельных отраслей производства и инфраструктуры в реконструируемом регионе, с последующей разработкой Проекта районной планировки этого региона. Без этих разработок любые разрозненные частные решения по созданию отдельных производств (выдача лицензий на разведку и освоение; проведение конкурсов, тендеров и т. п.) окажутся неизбежно разрушительными для регионального значения природных, экономических и социальных структур; неизбежно потребуют дополнительных общественных (бюджетных) затрат на нейтрализацию, предотвращение, ликвидацию разрушительных экологических, экономических, социальных последствий частной деятельности. Парадоксальным результатом государственной непродуманности развития региона может оказаться ущерб, наносимый частным предприятиям, компенсацию которого владельцы предприятий потребуют от общества, которое позволило неразумным государственным органам управлять пространственной организацией социально-экономических процессов разорительно для частных предприятий.
Таким образом, главная проблема создания предприятий горной промышленности в Камчатской области состоит в том, что принятие решения об их создании опирается на абстрактные аргументы о необходимости и важности горной промышленности вообще или на частного значения обоснования создания отдельных конкретных предприятий. Преобразование намерения развивать горную промышленность как отрасль в регионе, где ее не было, в решения о конкретных объектах необходимо на основании предваряющих такое решение трезвых, надведомственных, объективных определений социально-экономических приоритетов, комплексных эколого-экономических оценок, предплановых разработок функционально-планировочной организации новых по характеру социально-экономических процессов в определенном географическом пространстве.
В отсутствии таких разработок — главная проблема создания горной промышленности на Камчатке. Если эта проблема решена не будет, развитие Камчатской области будет происходить в преодолении спонтанно возникающих разрушительных сложностей. В этом случае российская действительность получит еще одно доказательство в пользу научности давно выдвинутой народной концепции "жареного петуха".
Литература
1. Аренд Р. Как поддерживать экономический рост в ресурсно-зависимой экономике?: (Основные концепции и их применения в случае России) // Вопросы экономики. — 2006. — № 7. — С. 24–36.
2. Бавлов В. М. Основные итоги работы Федерального агентства по недропользованию в части твердых полезных ископаемых // Разведка и охрана недр. — 2006. — № 4. — С. 7–13.
3. Бакланов П. Я. Дальневосточный регион России: проблемы и предпосылки устойчивого развития. — Владивосток: Дальнаука, 2001. — 144 с.
4. Бакланов П. Я., Романов М. Т., Мошков А. В. и др. Изменения в территориальных структурах хозяйства и расселения Дальнего Востока при переходе к рыночной экономике. — Владивосток: ДВО РАН, 1996. — 195 с.
5. Беневольский Б. Н., Вартонян С. С. и др. Минерально-сырьевая база благородных и цветных металлов и программно-целевая система их воспроизводства // Разведка и охрана недр. — 2006. — № 6. — С. 22–30.
6. Голивкин Н. И., Шапошникова Н. Ю. и др. Железные руды // Разведка и охрана недр. — 2001. — № 11–12. — С. 2–5.
7. Гранберг Н. С., Супруненко О. И. Нефтегазоносность Арктического супербассейна // Разведка и охрана недр. — 2000. — № 12. — С. 24–30.
8. Дмитриев Н. А. Ванадий // Разведка и охрана недр. — 2001. — № 11–12. — С. 28–31.
9. Дмитриев Н. А. Никель // Там же. — С. 31–33.
10. Додин Д. А., Чередникова О. И. и др. Платина России: взгляд в XXI век // Разведка и охрана недр. — 2000. — № 12. — С. 63–66.
11. Иванов О. П. Основные направления реформирования современной природно-ресурсной политики России // Использование и охрана природных ресурсов в России. — 2006. — № 3. — С. 40–44.
12. Короленко Н. В. Титан // Разведка и охрана недр. — 2001. — № 11–12. — С. 2–5.
13. Круподеров В. С., Куренной В. В. Основные проблемы воспроизводства ресурсной базы подземных вод России // Разведка и охрана недр. — 2006. — № 2. — С. 2–8.
14. Круподеров В. С., Лукьянчиков В. М. и др. Подземные воды России: состояние, основные проблемы и пути развития ресурсной базы // Разведка и охрана недр. — 2006. — № 6. — С. 23–30.
15. Миронов В., Пухов С. Российская экономика в контексте развития мировых энергетических рынков // Вопросы экономики. — 2006. — № 8. — С. 119–136.
16. Моисеев Р. С. К вопросу о теориях "человеческого" и "природного" капиталов // Экономика природопользования. — 2006. — № 1. — С. 5–23.
17. Моисеенко В. Г., Степанов В. А., Эйриш Л. В., Мельников А. В. Платиноносность Дальнего Востока. — Владивосток: Дальнаука, 2004. — 176 с.
18. Павлова О. Владимир Бирюков: "Орлов объявил нам войну" // Вести. — 1999. — 4 авг.
19. Покалов В. Т. Динамика производства черных и легирующих металлов: прогноз и проблемы // Разведка и охрана недр. — 2001. — № 11–12. — С. 2–5.
20. Прокапало О. М. Региональная социально-экономическая динамика: Дальний Восток и Забайкалье. — Хабаровск: РИОТИП, 2003. — 256 с.
21. Рациональное природопользование на Дальнем Востоке. — Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1984. — 172 с.
22. Ресурсный потенциал Камчатки. — Петропавловск-Камчатский: АО "Камчаткнига", 1994. — 270 с.
23. Садовник П. В. Основные итоги работы Федерального агентства по недропользованию в части углеводородного сырья и подземных вод // Разведка и охрана недр. — 2006. — № 4. — С. 2–7.
24. Садовник П. В., Хлебников П. А., Клещев К. А., Голов А. А. Перспективы развития ресурсной базы углеводородного сырья // Разведка и охрана недр. — 2006. — № 6. — С. 19–23.
25. Стрехин А. Н., Оленкевич О. И., Барсечян В. В. Цены на минерально-сырьевую продукцию и открываемость месторождений // Разведка и охрана недр. — 2006. — № 8. — С. 12–25.
26. Финский М. В. ГМК "Норильский никель" — опыт реализации крупных горных и геологоразведочных проектов в рыночных условиях // Разведка и охрана недр. — 2006. — № 8. — С. 2–6.
Р. С. Моисеев, директор Камчатского филиала
Тихоокеанского института географии
Дальневосточного отделения Российской академии наук.
Публикуется по сайту Камчатского филиала ТИГ ДВО РАН
с разрешения Р. С. Моисеева.